8 февраля 1719 года ровно в десять часов утра к романской паперти 

Шельского аббатства подъехала карета с тремя королевскими лилиями на гербе, в 

верхней части которого была обозначена перевязь Орлеанского дома; перед каретой 

скакали два форейтора и паж.

У колоннады перед входом экипаж остановился; паж соскочил на землю, открыл 

дверцу, и из кареты вышли два путешественника.

Первым появился человек лет сорока пяти-шести, невысокого роста, довольно 

полный, с красным лицом; манеры у него были непринужденные, а в каждом жесте 

сквозили высокомерие и привычка повелевать.

Второй пассажир медленно спустился по ступенькам откидной подножки. Он 

тоже был мал ростом, но хил и немощен, в лице его, несмотря на светившийся в 

глазах ум и насмешливую улыбку, было что-то неприятное; казалось, он очень мерз, 

а поскольку в этот день и в самом деле было холодно, он весь дрожал под плащом.

Тот, кто вышел из кареты первым, как человек, которому хорошо знакомо 

место, куда он приехал, бросился к лестнице и одним духом поднялся по ней. 

Кивнув нескольким монахиням, склонившимся перед ним до земли, он скорее вбежал, 

чем вошел, в приемную на втором этаже, в которой, нужно сказать, не было ничего 

от строгости, обычно свойственной монастырским помещениям.