в "Мушкетере" и помнят, каким неожиданным и странным образом эти записки попали 

ко мне в руки.

Не занимаясь обычно публикациями такого рода, я дал просмотреть эти 

мемуары одной даме из числа моих приятельниц, женщине чрезвычайно умной; у этой 

моей приятельницы был лишь один недостаток, который в данном случае становился 

достоинством: она считала себя старухой, ибо, начитавшись хроник и мемуаров 

прошлых веков, вообразила, что когда-то знала описанных в них героев.

"Мемуары княгини Монако", подготовленные ею к печати и опубликованные мною 

в "Мушкетере", имели огромный успех.

Из этого воспоследовало то, что моя знакомая стала настойчиво упрашивать 

меня заняться поиском новых мемуаров. И тут мне вспомнилось, что, оказавшись 

однажды в городе ***, где мне предстояло задержаться часов на пять, я, не зная, 

чем занять это время, отправился навестить своего друга, работавшего в местной 

библиотеке.

Зная о моем пристрастии к старинным рукописям, он позволил мне 

ознакомиться с ценнейшими рукописями этой библиотеки, и я с чутьем, каким 

обладают люди, привычные к подобным поискам, чуть ли не сразу натолкнулся на 

одну из них, носящую название: "Мемуары Жанны д'Альбер, графини ди Верруа, по 

прозвищу Царица Сладострастия".

К сожалению, мне удалось прочесть лишь первую тетрадь, но и этого 

оказалось достаточно: записки графини произвели на меня глубокое впечатление.

Вот почему, когда моя знакомая спросила, нет ли у меня других мемуаров, 

над которыми ей можно было бы потрудиться так же, как она это сделала с 

рукописью княгини Монако, я вспомнил о мемуарах графини ди Верруа.

Я тут же отправил моему другу-библиотекарю письмо, в котором просил его 

выслать мне не сами эти мемуары - ибо мне было известно, что по решению 

муниципального совета города ни одну рукопись нельзя было выносить за порог 

библиотеки, - а их копию, сделанную как можно быстрее.

Рукопись оказалась настоящей находкой! 

Графиня ди Верруа играла очень важную роль при савойском и французском 

дворах.